Горк неспешно пошел к лесной тропе, по которой к нему в очередной раз скакал полоумный спаситель эльфов. Все всегда происходило почти одинаково, за исключением деталей: Горк прыгал на всадника с дерева, в полете бил дубиной по голове, надежно защищенной шлемом, безуспешно пытался поймать испуганную лошадь, а потом тащил рыцаря к своей избе, после чего, выслушав порцию ругани своей старухи, отправлялся к родовом замку Грантов, неся на плече обмякшее тело будущего барона. Ничего особенного. Житейское дело.
Выбрав подходящее дерево, Горк с кряхтением забрался на нижний сук, способный выдержать огромного старого орка. Ждать пришлось меньше минуты. Из-за деревьев показался всадник в начищенных доспехах с позолотой, с копьем наизготовку и непомерным количеством разноцветных перьев на шлеме. Не повезло Николаю с сынком. Ох, не повезло. Левой рукой Горк ухватился за сук, правой удобнее перехватил дубину, выждал некоторое время и с диким ревом прыгнул вниз, сбив всадника на землю точным, уже отработанным ударом в голову. Дело трех минут. Лошадь в очередной раз ускакала прочь с диким ржанием. Глупая скотина. Такая же глупая, как её хозяин.
Горк вынес тело к избе, позвал свою старуху, выждал положенное время, отведенное для истошного орочьего визга сварливой супруги и спросил, не нужно ли чего прикупить в предместьях замка. Через минуту Аркша вынесла мужу кусочек бересты, испещренный кривыми орочьими рунами - список покупок. Старая фурия давно хотела, чтобы Горк сходил к замку, но ей всегда нужен повод побраниться, поэтому она терпеливо ждала очередного приезда баронского сынка, несмотря на истощившиеся припасы.
До замка было три часа пешего хода по знакомой лесной тропе, поэтому Горк никогда не брал в дорогу никакого оружия, кроме старого-доброго охотничьего ножа. Он всегда казался себе эдаким мирным жителем, идущим по своим хозяйским делам с тяжеловооруженным рыцарем на плече. Но по человеческим меркам его ножик мог сойти за стандартный одноручный меч баронского пехотинца, а огромные, поросшие черными волосами кулаки внушали благоговейный трепет даже бывалым баронским рубакам, коротавшим вечера в "Трех королях". Однажды Горк ударом своего кулака сделал внушительную вмятину на грудной пластине доспехов одного заезжего забияки. Кажется, с тех самых пор все стали почтительно величать старого орка не иначе, как Горк Горулович.
Выслушав на дорожку последние наставления своей старухи, Горк пошел по тропе размеренным и широким походным шагом. За три часа пути он ни разу не останавливался без нужды и нисколько не уставал. Он был старым, мудрым и еще очень могучим орочьим воином.
Не слишком жаркий летний денек и знакомая лесная дорога располагнали к приятным размышлениям, но в голову орка почему-то упрямо лезли одни из самых невеселых его воспоминаний - воспоминания о последней войне с нежитью, после которой орда стала жить в мире с людьми барона...
Выбрав подходящее дерево, Горк с кряхтением забрался на нижний сук, способный выдержать огромного старого орка. Ждать пришлось меньше минуты. Из-за деревьев показался всадник в начищенных доспехах с позолотой, с копьем наизготовку и непомерным количеством разноцветных перьев на шлеме. Не повезло Николаю с сынком. Ох, не повезло. Левой рукой Горк ухватился за сук, правой удобнее перехватил дубину, выждал некоторое время и с диким ревом прыгнул вниз, сбив всадника на землю точным, уже отработанным ударом в голову. Дело трех минут. Лошадь в очередной раз ускакала прочь с диким ржанием. Глупая скотина. Такая же глупая, как её хозяин.
Горк вынес тело к избе, позвал свою старуху, выждал положенное время, отведенное для истошного орочьего визга сварливой супруги и спросил, не нужно ли чего прикупить в предместьях замка. Через минуту Аркша вынесла мужу кусочек бересты, испещренный кривыми орочьими рунами - список покупок. Старая фурия давно хотела, чтобы Горк сходил к замку, но ей всегда нужен повод побраниться, поэтому она терпеливо ждала очередного приезда баронского сынка, несмотря на истощившиеся припасы.
До замка было три часа пешего хода по знакомой лесной тропе, поэтому Горк никогда не брал в дорогу никакого оружия, кроме старого-доброго охотничьего ножа. Он всегда казался себе эдаким мирным жителем, идущим по своим хозяйским делам с тяжеловооруженным рыцарем на плече. Но по человеческим меркам его ножик мог сойти за стандартный одноручный меч баронского пехотинца, а огромные, поросшие черными волосами кулаки внушали благоговейный трепет даже бывалым баронским рубакам, коротавшим вечера в "Трех королях". Однажды Горк ударом своего кулака сделал внушительную вмятину на грудной пластине доспехов одного заезжего забияки. Кажется, с тех самых пор все стали почтительно величать старого орка не иначе, как Горк Горулович.
Выслушав на дорожку последние наставления своей старухи, Горк пошел по тропе размеренным и широким походным шагом. За три часа пути он ни разу не останавливался без нужды и нисколько не уставал. Он был старым, мудрым и еще очень могучим орочьим воином.
Не слишком жаркий летний денек и знакомая лесная дорога располагнали к приятным размышлениям, но в голову орка почему-то упрямо лезли одни из самых невеселых его воспоминаний - воспоминания о последней войне с нежитью, после которой орда стала жить в мире с людьми барона...
(Я не зануда, нет. Интересно же...)
а ребеночек по идее должен спать, это специально для того, чтобы главный герой как бы не успел поговорить с ребенком до того, как уйдет к замку... такая вот задумка)...о! уже задумал я чего-то).
По контексту на дворе белый день))) Поэтому и непонятно - в первом отрывке через предложение упоминается эльфийская девочка, во втором - ни одной детали, указывающей на ее присутствие. Ну там, игрушка самодельная на крыльце, качели перед домом, старуха-жена ворчит, чего шумишь, ребенок наигрался, спит, разбудишь)))
Чтобы не объяснять непонятливым читателям отдельной сноской авторский замысел)))
Разумно. Но, сие можно поправить, если продолжать, разумеется.
Просто мне очень понравилось орка описывать, вот и отвлекся от доченьки его приемной).